Между тем, день великого сражения приближался. Наполеон собрал вокруг Эберсдорфа итальянскую армию, корпуса Даву, Бернадотта, гвардию и превратил остров Лобау в огромную крепость. Прочные мосты обеспечивали переход через большой рукав Дуная, и все было готово для переброски нескольких мостов через малый рукав.
С целью укрепить убежденность эрцгерцога в том, что он намерен вновь переправляться между Эсслингом и Асперном, Наполеон велел на рассвете реконструировать небольшой мост, по которому он отступал после битвы при Эсслинге, и послал по нему две дивизии, перестрелка которых должна была отвлечь внимание противника, пока велись приготовления к нашей атаке на Энцерсдорф.
Маловероятно, что эрцгерцог мог предположить, что Наполеон осуществит фронтальную атаку на огромные фортификации, окружающие Эсслинг и Асперн; воистину, это было бы взятием быка за рога.
Второй и третий дни обе стороны провели в приготовлениях. Французская армия численностью в 150000 человек была сосредоточена на острове Лобау; эрцгерцог собрал равные силы на левом берегу, где его войска, расположенные двумя линиями, образовали огромную дугу, перекрывавшую те части острова, которые были напротив них.
Правый конец этой дуги опирался на Флоридсдорф; центр занимал деревни Эсслинг и Асперн, которые были надежно укреплены траншеями и соединены фортификационными сооружениями, снабженными пушками. Наконец, левая часть дуги находилась у Гросс-Энцерсдорфа с сильным отрядом у Мюльлёйтена. Таким образом, эрцгерцог обозревал все точки острова, в которых мы могли появиться; но поскольку по какой-то необъяснимой причине он решил, что Наполеон атакует его центр, переправившись через малый рукав реки Дунай в том же месте, что и в мае, австрийский командующий сконцентрировал все свои силы на широких равнинах, простирающихся от тех деревень до Дойч-Ваграма и Маркграфнойзидель, большой деревни у ручья Руссбах, крутые берега которого, возвышающиеся насыпью, являют собой отличную оборонительную позицию. Его правый фланг был слабым, а левый — еще слабее, поскольку, хотя он и приказал своему брату эрцгерцогу Йоханну, командующему венгерской армией, с его 35000 человек быть к утру 5 июля в Унтер-Зибенбрюнне и связаться слева со второй линией главной армии, его приказ не был выполнен.
Согласно указаниям императора, французская армия начала свою атаку в 9 пополудни 5 июля. Как раз в это время разразилась ужасная гроза, ночь была непроглядная, дождь лил стеной, и шум грома сливался с грохотом нашей артиллерии, которая, будучи защищена от обстрела противника бруствером, нацелила весь свой огонь по Эсслингу и Асперну. Таким образом, убежденный в том, что мы намерены переправляться в том же месте, эрцгерцог сосредоточил там все свое внимание, не беспокоясь об Энцерсдорфе, по направлению к которому двигалась основная часть наших сил. Лишь только раздались первые выстрелы, маршала Массену доставили к месту первой атаки. Император вскоре присоединился к нам. Он был в хорошем настроении и сказал маршалу: «Я восхищен этой грозой. Какая прекрасная ночь для нас! Австрийцы не могут видеть наши приготовления к переправе напротив Энцерсдорфа, и они ничего не узнают о них, покуда мы не займем эту важную позицию, а к тому времени наши мосты будут переброшены, и часть моей армии будет сформирована на берегу, который, как они думают, мы защищаем».
