Мы с Димитром не ставим также цель делать какие-то особые биологические или исторические исследования. «Наука», которой мы сейчас с ним занимаемся, не принуждение, не обязанность, а порыв, И мы будем рады, если сумеем соединить полезное с приятным.
Пока я размышлял об этом, Димитр уже успел покончить с «наукой». Он убрал кассеты с пузырьками, в которых находились пробы морской воды, и разостлал для просушки на кормовом леере планктонный трал.— На следующую станцию прибудем только завтра и как раз в это же время,— пробормотал Димитр и сел возле кокпита, поджав под себя ноги по-турецки. Он вытащил дневник и, подсвечивая себе фонариком, стал вести записи, великодушно при этом согласившись сделать и мою работу: вписать координаты нашего местонахождения.
— Может, соберем немного планктона?
— Э, за двадцать четыре часа наберешь его сколько угодно.
По скользкой и влажной палубе Димитр прошел на корму, снял с леера трал и спустил его в воду. Потом он долго задумчиво смотрел на фосфоресцирующую кильватерную струю… А картина была просто волшебной: канат, удерживавший трал, казался яркой неоновой трубой, которая оканчивалась огненным шаром.
— Собирай, собирай,— напевал Димитр, обращаясь к тралу.— Завтра мы великолепно поужинаем жареным планктоном!
— Напрасно радуешься,— подзадорил я его.— В прошлом году, когда мы на «Веге» впервые вышли в Черное море, мы специально тралили целый день. И что же ты думаешь? Собрали всего лишь одну ложечку планктона…
— Да, но сейчас лето, и за сутки у нас будет хороший улов!
Димитр ушел в каюту, а я привел в действие систему «Самоуправления», предварительно осмотрев горизонт: чисто! Изредка среди облаков на мгновение появлялись звезды. Я их успевал «подстрелить» и делал вычисления. Видимость была никудышной, но что поделаешь: других средств для определения нашего местонахождения у меня не было, да и у древних мореплавателей, кроме звезд, тоже ничего не было.
Проверяю еще раз. Нет, кажется, не ошибся: с такой скоростью до полуночи пройдем еще десять миль и будем в намеченной ранее точке. Цифры, обозначающие место, мало о чем говорят. Но на этот раз будет особое место. Это как раз середина пути между Синопом и Крымом, середина Черного моря. На карте отмечена глубина—2240 метров.
Посветлел небосвод на севере. Все более редкие облака устремились на юго-восток. Удивительно, как быстро изменилась погода. Пожалуй, впервые за весь наш путь небо становится прямо на глазах ясным, почти бездонным. Эх, хорошо бы погодка не изменилась и завтра! Вдруг мы увидим одновременно оба берега?
Я быстро взбираюсь на мачту и смотрю на юг. Увы, только звезды. Словно духи, носятся по небу разбухшие облака, то группируясь в причудливые фигуры, тси распадаясь на отдельные клочки. Безмолвные молнии пронизывают их. Видимо, расстояние достаточно большое— ударов грома не слышно. В Синопе наверняка опять идет дождь, а здесь тихо и спокойно.
В небе, отражающемся в гладком море, дрожат, переливаясь, яркие звезды. «Вега» бесшумно скользит по утонувшему в воде небу. Впечатление такое, будто мы плывем то по обманчивому небу, то по тихо что-то шепчущей воде. От такого волшебства звуков и отражений можно легко потерять представление, где ты находишься. Но соленый запах моря пронизывает до костей и возвращает к действительности, разрушая чары.
Асен Дремджиев
