Быть хорошим моряком-яхтсменом — это не только бороться с авариями, побеждать бури, уметь поставить паруса или заделать пробоину в корпусе. Все надо стараться предвидеть заранее, а главное, содержать яхту в идеальном порядке, ибо яхта — это синоним чистоты, надежности и красоты.
Оставив Димитра ухаживать за «Вегой», я захватил документы, сунул их под мышку и отправился искать-портовые власти, чтобы оформить наше отплытие.
С формальностями не удалось покончить быстро. Рано утром после таможенной проверки мы тронемся в путь.
Внезапно поднявшийся сильный норд-ост погнал к берегу крупные волны. Море словно взбесилось. Весь горизонт сразу потемнел.
Из-за ветра, который дул мне навстречу, я немного задержался, и Димитр встретил меня с прохладцей. Правда, и он сам не успел выполнить все мои поручения.
Вскоре общими усилиями мы подготовили «Вегу» к дальнейшему путешествию. Легли спать пораньше, но сон почему-то не шел… Ветер продолжал усиливаться, ванты пронзительно свистели, крупные капли дождя забарабанили по палубе и каюте. Даже здесь, в тихой пристани, чувствовалась разыгравшаяся на море буря. «Вега» раскачивалась и резко дергала канат, которым была прикреплена к причалу. Она была похожа на коня, нетерпеливо бьющего копытом в ожидании скачки. Ничего, милая, поиграй немного!
На этот раз мы опять решили запустить двигатель, чтобы спрятаться в укромном уголке пристани, там, куда не доходили волны. Уснули, помолившись всем богам: может, повезет завтра с погодой. Но молитвы, видно, не дошли до богов, так как и утром северовосточный ветер дул с большой силой.
На пристани и на прилегающем к ней бульваре появились первые прохожие и праздношатающиеся отдыхающие. Кое-кто фотографировал бушующее море, другие просто им любовались. А море побелело от бесчисленных белых гребешков и приобрело суровый зимний вид.
Таможенный контроль мы прошли только после обеда, несмотря на вчерашние обещания. К тому же офицер-пограничник не хотел нас выпускать в открытое море (ночью ветер достигал восьми баллов, а сейчас было не меньше семи баллов). Он убеждал нас в том, что в такую погоду опасно выходить в море.
Однако лоцман, сам старый яхтсмен, со снисходительной усмешкой объяснил офицеру, что яхты для того и созданы, чтобы плавать при ветре, а не при штиле.
— Хорошо! — согласился офицер.— Но только под вашу ответственность! Счастливого плавания!
Облачившись в непромокаемую одежду, мы быстро, сноровисто натянули штормовые паруса. На пристани собралось много зевак, с любопытством наблюдавших за нашими действиями. Вот, мол, сумасшедшие, сами лезут в бездну…
«Вега» сначала заупрямилась, потом неохотно перевалилась с боку на бок и вдруг под сильным напором ветра устремилась прямо к выходу из порта. Собравшиеся добровольные провожатые что-то восторженно кричали, махали нам вслед руками, фотографировали…
А тем временем «Вега» уже находилась в своей стихии. Ну что ж, покажи, на что ты способна!
Молнией прорезывала «Вега» волны и неудержимо неслась к родным берегам. Мне оставалось внести в свой дневник последние записи:
18.30. Траверс —входной маяк порта Констанца.
20.30. Траверс— маяк Тузлата.
22.30. Траверс —маяк Мангалия.
24.00. Траверс — болгаро-румынская граница.
01.30. Траверс —маяк Шабла. Ветер переменился на западный и уменьшил свою силу до 2 баллов. А волнение на море шло с северо-востока и составляло около 6 баллов.
03.30. Траверс —Калиакра.
04.05. Встреча с судном «Васил Коларов», которое специально изменило свой курс, чтобы поприветствовать нас.
08.00. Траверс — Эвксиноград.
08.30. Прошли контроль на внешнем рейде.
09.00. «Вега» у причала яхт-клуба «Порт Варна».
Сегодня 10 августа 1975 года. Именно в этот день было запланировано наше возвращение. Однако нас никто не встретил. Вероятно, даже теоретически не допускали, что на парусной яхте можно точно выдержать график движения. Честно говоря, и я вряд ли быв это поверил!
Делать нечего, в одиночестве закрепляем яхту у причала, собираем свой багаж и ступаем на сушу. По домам!
Оглянувшись назад, я увидел, как наша «Вега» тоже в одиночестве покачивается у деревянного причала. Только солнечные лучи, отражаясь от рубки и хромированного леера, нежно ласкали ее…
Асен Дремджиев
